СЕМЕН МОТОЛЯНЕЦ
Мыльно-часовой завод «ЛУЧ»
19.07.2024 — 1.09.2024
Режим работы:
пн — вс
с 12:00 до 20:00
Cемен Мотолянец (род. в 1982, Брест, Беларусь) — участник старейшего неформального петербургского объединения «Parazit», один из создателей группы «Мыло», лауреат премии «Инновация-2009». Создает живопись, объекты, инсталляции и перформансы. Лауреат Премии им. С. Курехина, Приз Французского Института (2018) за проект «Очень искусственный выбор». Участник «Открытой студии Непокоренные 17», а также объединения «ПАРАЗИТ» (с 2007 г.). Участник Московской международной Биеннале молодого искусства «Стой! Кто идет?» (Москва), параллельной программы биеннале «Манифеста 10» (Санкт-Петербург), Уральской Индустриальной Биеннале (Екатеринбург), Фестиваля Арт Проспект (Санкт-Петербург), Программы CEC Artslink (Нью-Йорк).
Проект «Мыльно-часовой завод «Луч», специально созданный Семеном Мотолянцем для павильона Новой Голландии, представляет размышления художника о соотношении материала, в качестве которого выступает излюбленное автором мыло, и времени. Мыло, с которым Мотолянец работает больше десяти лет, появляется на этот раз в форме хрупких внешне деревянных пирамид. Собирая башни из обмылков нежных оттенков и обтекаемых форм, художник очерчивает круг вопросов о временности красоты и важности ее созерцательной составляющей. Название проекта отсылает и к Минскому заводу механических часов, выпускающему часы «Луч» — предмет из детства автора,также аппелирующий ко времени. Одновременно с этим, «луч» — это что-то неосязаемое, как и сам ход времени.
«Мотолянец верен мылу. Избрав его однажды в качестве темы и предмета своего художнического интереса, он преуспел на этом пути, создав свою, индивидуальную мифологию. Мыло в ней — сквозная метафора, и, в то же время материал, с которым работает художник. Подобно тому, как для Йозефа Бойса жир и воск выступали как самостоятельным, мощным фактурным началом, так и заместительным, воплощая идеи и смыслы «социальной пластики», обыкновенный кусок мыла становится проводником в мир самых актуальных смыслов, которые проявляются в нем как в индикаторе, запущенным в нужную среду. Может быть это и осторожная тактика, но в ней есть элемент иронии (самоиронии) и нужной критической дистанции. Всё же мыло само по себе довольно нагруженный разными смыслами объект, имеющими, как правило, сниженную коннотацию. Скажем, свойство мыла ускользать из рук задает некое направление суждений без четкой, фиксированной линии — это перформативный материал, норовящий сбежать и исчезнуть вместе с водой, выражающей текучесть и изменчивость состояний.
Художник преодолевает хрупкость и недолговечность материала, повторяя его в различных медиумах: от живописных холстов до деревянных мыльных пирамид. Так название мыла «Детское» отсылает к работам классиков московской концептуальной школы — Елене Елагиной и Игорю Макаревичу, где прилагательные «адское» «высшее», соединенные с предметным, материальным носителем, приобретают сущностные свойства. Средний род мыла обманчив, и художник обнаруживает в вертикальных пирамидках выраженное мужское начало, правда, балансирующее на грани своего падения – что и становится для него подтверждением их шаткости», — делится куратор Глеб Ершов.
