Продолжая рассматривать индивидуальные стратегии художников, можно провести параллель между очень необычными и любопытными представителями сообщества, в творчестве которых приверженность индивидуальным интересам и частной практике проявляется в большей степени, чем интересам общественным. Скорее всего, происходит это не потому, что последние их не интересуют, а потому, что данные авторы более тонко осознают значение элементов и осколков, влияние которых скрывается. Влияние это - не всегда такое, каким его принято видеть, не такое, каким оказывается в проекции каждого. Оно - словно ширма, от которой невозможно избавиться, но есть шанс на некоторое время убрать ее в сторону. Это лишний компонент, исключение которого позволяет более ясно увидеть ситуацию.
Система как целое невозможна без существования в ней противоречий. Сочетание шерсти и краски вызывает ужас, при попадании волоса на живопись появляется желание как можно скорее его убрать. В своих работах художник Митя Мохнорылов не исключает факт неприязни попадания волоса на поверхность, а наоборот добавляет и шерсть и краску в них, усиливает нервное напряжение, до появления нового образа. Это образ делового, дикого человека. Работы, созданные на сиденьях от кресла, наводят на мысль, что кто-то неосознанно сел на разлитую краску. Именно так и воспринимается этот дикий человек, образ которого возникает на сиденье - неотесанный, необразованный, подверженный давлению, словно на нем сидели, и довольно долго. А после - надели галстук.
Одним из способов заглянуть за ширму является исключение фактора случайности.
В своём проекте «Двадцать семь секунд. Практикум демиурга» художник Игорь Савченко путем анализа учёл возможные случайности, способные создать препятствие для овладения уникальным знанием. При условии соблюдения всех, полученных в ходе анализа знаний, и правильного выполнения последовательных действий, а именно, нажатием кнопки принудительного светофора, появляется возможность предельного погружения в среду. «Любому предоставляется возможность стать как творцом определённой ситуации, так и единственным обладателем знаний о её наиболее вероятном финале, а также наблюдать за развитием событий, вплоть до их предсказуемого завершения».
В работе над серией «100 видов одной горы», Романа Аксенова занимает процесс наслоения - он изучает историю известной мусорной свалки, занимающей седьмую позицию среди высших точек в Беларуси. Художник рассматривает этот социально-культурный феномен как образ, который переживает трансформацию - со временем мусорная куча превращается в массив, который сложно отличить от формы рельефа, соответствующей настоящей горе. В процессе работы над проектом, автор начинает замечать, что созданные им пейзажные фотографии уже даже невозможно идентифицировать как беларусские. Городские легенды и слухи, которые собирает и фиксирует художник, пророчат свалке возможную судьбу курорта, станции по добыче газа, электроэнергетической станции. Мысль о привлекательности пейзажей наводит художника на идею создания спекулятивного проекта - фантазийного турагенства – продающего мифический досуг.