Владимир Козин – художник, которого хочется и нужно называть классиком. Не только потому, что его более чем 35-ти летний творческий путь пролегал через объединения и группы, уже ставшие историей отечественного искусства. Не только потому, что его работы вошли во многочисленные коллекции западных и отечественных музеев. Не только потому, на подходе посвященная ему книга. Козин всегда держит в голове большую историю искусства, спорит с ней, перестраивает, адоптирует к северным широтам, использует разные мнемонические и мемориальные практики, борясь с отечественным беспамятством.
Галерейная выставка – не совсем козинский жанр: он мыслит музейными масштабами и формой. Поэтому новая экспозиция в галерее Марины Гисич – это трехмесячный фестиваль или гастроли фантазматического музея Владимира Козина. В рамках фестиваля запланировано несколько событий.
Открытие «постоянной» экспозиции «Музей для мышей» – авторская рецепция истории искусства 20-21 века, где зрителю предложено уменьшиться до размера мыши, чтобы ощутить подлинный масштаб явления. Временная выставка «Белое на белом» – продолжение работы с автомобильной резиной как скульптурным медиумом. Презентация каталога «Почувствуй себя птицей».
Мышеловка – давний объект внимания и точка приложения творческих сил Владимира Козина. Двадцать пять лет назад он основал музей «Мышеловка современного искусства». Тогда художник попросил коллег использовать как основу для произведений обычные капканы для грызунов. В итоге получился своеобразный слепок с артистической среды конца 90-х начала 2000-х годов, фиксирующий личные связи, этапы творческих путей, типы художественного мышления. Орудие для насилия над мышами превращалось в инструмент для улавливания времени, фиксации изменчивой памяти. С тех пор мышеловка как медиум и как метафора никогда не покидали художественный арсенал Козина.
Новый извод этой темы, представший перед зрителями в форме «Музея для мышей», так же представляет из себя подборку художников, однако, на этот раз в нее попали абсолютные международные классики искусства 20-21 веков. Их список составлен по принципу личной симпатии – это та история искусства, которой автору хотелось бы поделиться, взять с собой на необитаемый остров. Каждое «громкое имя» представлено в козинском пантеоне мышеловкой-оммажем, сохраняющей иногда прямую, а иногда ассоциативную связь с наследием или авторским стилем звездного прототипа. Сам художник объясняет свой жест следующим образом: русскому искусству, в силу материальных обстоятельств, не хватает масштаба. Отечественный зритель должен представить, что он уменьшился до размеров мыши, чтобы, глядя на гигантские мышеловки, прочувствовать величину и величие contemporary art.
Образ мыши, боязливо скребущейся где-то за плинтусом, и, видимо, там же обустраивающей свой музей, в новой конфигурации отечественной культуры раскрывается c неожиданной стороны. Современное искусство и заодно вся современность возвращают себе статус подозрительной, полуподпольной территории, зоны риска. Мышь-еретичка, развесившая свои самодельные контемпорари-иконы, демонстрирует тихий подвиг верности интернациональному художественному процессу. А изготовление Демиена Херста из обгрызенных деревянных колобашек в такой ситуации не воспринимается как карго-культурная практика или ритуальное самооплевание. Теперь это важнейшее усилие памяти, акт сопротивления, сохранение и отстаивание своей системы ценностей. В том числе духовных.
Выставка «Белое на белом» о том, как часто зритель ассоциирует художника, несмотря на долгий творческий путь и разнообразие практик, с одним приемом или материалом. Мандзони – экскременты, Бойс – войлок, Юккер – гвозди, Христо – упаковочная ткань. Если так же беспощадно редуцировать Владимира Козина – получится резина. Его произведения из автомобильных камер разлетелись в музейные и частные собрания по всему миру, кочевали и продолжают кочевать по многочисленным выставкам, любимы знатоками отечественного современного искусства.
Если раньше резиновые объекты работали в экспозиционном пространстве в основном как объемная скульптура, то теперь они обзавелись фоном, превратились в горельефы, сумрачно посверкивающие, как панцири жуков. Строгие предметы расположенные на черных как квадрат Малевича, фонах, будто бы застыли на пороге вечности. Восприятие постоянно соскальзывает с «бедного» сюжета и материала в неожиданно величественное внутреннее пространство произведения. Лифчик, мандавошка, топор, ножницы становятся похожи на религиозные символы. И даже веселый с первого взгляда «лунный свет» – отрез резиновой камеры, в котором расположилась электрическая лампочка, со второго взгляда начинает казаться мистическим. Нескрываемая простота приема только усиливает этот несколько зловещий эффект. Половина предметного мира, представленного в этой серии, – оружие или инструменты причинения страданий. Художник и раньше показывал автоматы, ножи и пистолеты, но они экспонировались в проволочных клетках, как пойманные хищники. Теперь же они освободились от ограничений и спокойно демонстрируют свое полномасштабное присутствие в современности.
Название проекта – не только отсылка к знаменитому супрематическому первоисточнику. В авангарде и последующих модернистских движениях, часто возникал разговор о свете, идущем из картины, не только отраженном, но и ею порожденном. Козин инверсирует это представление так, чтобы объекты излучали тьму. Называя черное белым, художник буквально визуализирует одну из характернейших примет проживаемого исторического момента.
Временная выставка «Постправда» – собрание летательных аппаратов и оптических систем, позволяющих определить место зрителя в изменившейся реальности.
Александр Дашевский.
