С самого начала зеркало, в которое мог глядеться Нарцисс, было одно — водная гладь. Потом еще два-три, и только за последние полтораста лет количество искусственных зеркал не поддается счету и каждый день появляются новые, — Нарцисс в панике. Дмитрий Грецкий и Евгения Кац подсказывают и показывают ему, как выжить в эпоху, когда нужный для фотосинтеза естественный свет солнца видно редко, и локдаун здесь сменяет локдаун там...
В каждой из работ художественный труд — нанесение на лист графического изображения, соединяется с промышленными элементами в виде металлической сетки «рабица» и пластиковых стяжек, вместе образуя одно целое. Первым искусство в витрине строительного магазина увидел, как известно, Марсель Дюшан, — и дальше пошло по нарастающей. Грецкий и Кац, наравне с другими современными авторами, стараются уйти в графике от накопившейся инертности медиума и автоматизма пластических ходов, двигаясь в сторону сложных объемов, превращая графический лист в объект. Трехметровый размер работ — не просто дань времени, а попытка создать новую, иную соотнесенность зрителя и предмета. Графика как техника искусства теперь снабжена техникой в буквальном смысле слова, то есть устройством, помогающим и одновременно затрудняющим восприятие произведения.
Начав привычными графическими средствами — грифелем по бумаге, художники все чаще и все увереннее передоверяют функцию карандаша сетке в сочетании с черными стяжками, которые превращаются в штрихи, формирующие изображение. Иногда их переплетение делается похожим на рембрандтовский офорт: металлическая сетка в руках художников приобретает совершенно графическую природу. Ее разрывы, открывающие взгляду обнаженную бумажную основу, могут быть особенно драматичными, — этот эффект был хорошо известен итальянцам Лючио Фонтана и Альберто Бурри, резавшим холст, прожигавшим его и добивавшимся буквально физической телесности картин. В отличие от мастеров «арте повера», многослойная «плоть» работ Грецкого и Кац выглядит менее уязвимой, хотя изображенные фигуры, как правило, обнажены.
Причина виртуозности, какой Грецкий и Кац достигли в обращении с изначально строительным и техническим материалом очень быстро, — академическая выучка художников. В новой серии работ они опять возвращаются к основам анатомического рисунка. Как и в предыдущем проекте — House for Sale, показанном в галерее в 2018 году, — перед нами снова внутренний мир их жилища и одновременно мастерской. Здесь никогда невозможно провести четкую границу между творческим и бытовым, высоким и заурядным, художником и человеком, действием и бездействием. Можно только делать «селфи», во всем стараясь придерживаться среднего плана, в том числе — в композиционном построении работ, где его задает фиксированная размерность самого материала. Визуальный эффект распределен и отчасти делегирован сетке «рабица».
В новых работах примиряются противоположные по Беньямину «техническая воспроизводимость» и «аура». Художники дают погонным метрам промышленно произведенной сетки индивидуальное лицо вместо машинной равномерности, — возможность разорваться экспрессивным воплем или скорчиться в барочной гримасе. Вот изменяется свет, и восприятие делается кинематографичным: зрение становится вязким, нагружается временем, выпутывается из переплетения линий, встречающих взгляд на подступах к листу, как если бы строительная сетка буквально служила заграждением. Глаз, увлеченно рассматривающий огромные листы, начинает про себя немного больше понимать, — нарциссизм был не зря.
Текст: Павел Герасименко
ОБРАЩАЕМ ВАШЕ ВНИМАНИЕ: С 26.10.2021 ГАЛЕРЕЯ РАБОТАЕТ ПО СЕАНСАМ.
СЕАНСЫ: 12:00-13:00, 15:00-16:00, 17:30-18:30.
