Чёлушкин Кирилл

«Многие события, казавшиеся важными и даже знаковыми, знаменовавшие веху в истории, на деле оказались совершенно незначительными. Более того они не имели ровно никаких последствий, кроме рождения легенд. Таково например воздухоплавание. Дирижаблестроение. При одновременно бурно развивающемся авиастроении, дирижабли оказались совершенно не востребованы ни военной промышленностью, ни гражданской авиацией. Или до сих пор остаётся непонятным пафос покорения Луны. Многочисленные жертвы испытаний предела человеческих возможностей. Это составляло смысл человеческих жизней, полностью наполняло пафосом существование поколений. В сухом остатке мы имеем зачастую лишь художественное отражение этих событий. Легенды, слухи, героические образы, а часто и совсем ничего. То есть речь идёт не о фиксации героического, не о документировании событий, а просто о сотворении мифов, историй и легенд. Так создаётся образ жизни. Подробностей мы никогда не узнаем. Предчувствие опасности. Документальная съёмка, хроника проигравшего невозможна. Хроника всегда о победителе, она только по этой причине и состоялась, кадры, которые мы видим — это исключительно кадры победившего, оставшегося в живых, в противном случае мы их никогда не увидим, так как они уничтожены. Таким образом всякая документальная съёмка — есть правда только одной стороны, но мы никогда не увидим хронику жертвы. И образ жизни всегда героичен».

Кирилл Чёлушкин

«Язык искусства прирастает краями, обновляется всхожестью засеянных маргиналий. Проторисунок Чёлушкина фундирует антропологическое, технократическое и телесное, используя запоминающуюся оптику. Такая система оптической настройки наводит резкость на максимально деканонизированные и потому свободные образы, мотивы и мизансцены, пополняя мир авторского депозитария. Поэтика неузнавания изменяет инерцию нашего смотрения, сбивает ценностную поляризацию, отменяет иерархию «значимое–случайное». Навести резкость на нужный рисовальщику объект означает овладеть механизмом внимания зрителя, такую функцию в кинопроцессе выполняет фокус-пуллер, или «фокусник». Исходя из точки, на которую навели резкость и мысленно находя источник фокусировки, мы обнаруживаем позицию художника. Интенциональность такого поиска задает направление «ненарисованная картина», подталкивает к неузнанным пространствам за белыми полями существующих рисунков, которые оказывались доступны для зрителя и потому были назначены главными объектами внимания. Но и они маргинальны относительно невидимого, лежащего в слепой зоне, смысла. Кирилл Чёлушкин настолько последовательно и достоверно наращивает по краям карту нашего мира, что центр его уже ощутимо смещается».

Антон Успенский