ГРАФИКА. СЕРИЯ "ЛУКОВОЕ СЕРДЦЕ". 2020


ПРОЕКТ "НАБЕРЕЖНАЯ РАБОВ". 2021

«Набережная рабов» репатриирует работы, сделанные художником для павильона России на Венецианской биеннале 2019 года, и дополняет их новыми вещами. Художник отказывается от трансляции статичных смыслов Большой Культуры в пользу активного подхода к драматургии музейного показа. И если официальное повествование о павильоне то и дело срывалось в поминки по высокой европейской культуре, то работа Шишкина-Хокусая, особенно с новыми элементами, выглядит «классикой на руинах Европы» (так Мюллер квалифицировал тексты Антонена Арто в небольшом, но мощном сочинении 1974 года). Шишкин-Хокусай разрабатывает тип персонажей, которых хочется назвать анти-Существами, хотя они тоже обезоруживают публику. Это (чаще всего) обнаженные девушки, обрисованные несколькими линиями на фанере. Они погружены в размышления и взаимодействия с (иногда) невидимыми собеседницами или объектами. И вызывают либо острую реакцию на наготу как таковую, либо стыд подглядывания, вызывающий сбой эротических ориентиров: в их позах и занятиях нет и намека на акт соблазнения. Они, скорее, очаги Разума и антагонисты «фаустианского человека», всюду ищущего и разлагающего трупы. Наследницы девочек американского художника-аутсайдера Генри Дарджера, дев сюрреалиста Поля Дельво и героинь Хайяо Миядзаки, они действуют так, чтобы остановить все другие движения и мотивации вокруг. В проекте для российского павильона они располагаются в пространстве богатых голландских натюрмортов. В качестве декорации для их недеяния снедь становится метафизическим пейзажем, калорийность исчезает, как дым, а рамы, наоборот, разбухают от дополнительных почек, веток и стволов. Он тасует композиционные схемы имперской образности (рамы, картуши, классические позы и группы), возвращая их в состояние эскиза. Лишив аллегории и растительную символику триумфальности утверждения геополитических побед, художник использует их как обрамление для 3D-видео, где статуи обливаются розовой жидкостью (кровавым потом от стресса?). Шишкин-Хокусай видит в произведениях искусства «живые машины». Произведение рождается из органики взгляда и желания, оставаясь продуктом технического мышления, сделанности. Здесь Шишкин-Хокусай вступает в диалог с театром авангарда, искавшим способы внедрения машинной логики в действие и сценографию. Концептуально близкой предшественницей поисков художника в этом направлении является биомеханика Мейерхольда, а иконографически конструкции художника напоминают эскизы итальянского футуриста Фортунато Деперо к неслучившейся постановке «Песни соловья» Стравинского в Русском балете Дягилева (1916). Если Деперо «концентрируется на способности людей сливаться с механической природой нового мира», как пишет современный исследователь, то персонажи видео Шишкина-Хокусая уже не нуждаются в лопастях и шестеренках, чтобы казаться автоматами.

ВИДЕОИНСТАЛЛЯЦИЯ. "ПРОЕКТЫ КРОВАВЫХ ФОНТАНОВ ДЛЯ СТРАНЫ ВАМПИРОВ". 2018.

Придуманные Шишкиным-Хокусаем фанерные персонажи довольно быстро стали очень популярными. Они сохраняют первоначальный игровой элемент, позволивший автору однажды сравнить их с оловянными солдатиками. С их помощью можно рассказать практически любую историю. «Фанерные фигуры — моя волшебная палочка, позволяющая легко преображать любое место», — говорит Шишкин-Хокусай и начинает «офанеривание мира», заполняя его своими инсталляциями.


Александр Шишкин-Хокусай постоянно работает с темой музея, по-разному оживляя «застывшую классику». Многослойная барочная декорация, кровавая Венера Таврическая, взирающие на нее женщины в ватниках. Художник смешивает художественные стили, пластические формы, мировую историю. Можно вспомнить, что еще совсем недавно люди в грубой и больше подходящей для концлагеря одежде были посетителями залов античной скульптуры Эрмитажа. Венера анимирована потоками крови, словно страдающая языческая богиня, принесенная в жертву народу «страны вампиров». Вместе с тем в этой работе художник выказывает предпочтение именно такой дошедшей до нас скульптурной форме Венеры. «Изучая чистую пластику, — признается художник — начинаешь замечать, что в человеческом теле, как ни странно, руки и ноги пластически очень однообразны». Поэтому форма Венеры Таврической, по мнению Шишкина-Хокусая, «достигает иконографического звучания».


Одно из главных свойств Санкт-Петербурга со времен его основания — макетность» город с самого начала воспринимался как придуманный, ненастоящий, временный. Для многих художников и жителей города барокко представляет собой естественную среду обитания и по праву присвоенный художественный язык. Строя инсталляцию в виде грота или скорее алтаря, посвященного Венере Таврической и наполняя его всеми темами и героями своего искусства, художник создает точный образ временности и ветхости всей этой театральной постройки.